[nebezkota]

Я думала на днях о том, что у каждого своё дно, и об это дно нужно удариться коленями, только потом можно всплывать.
Моё дно было в апреле.

Дальше длинный текст, которые я в последнее время подозрительно часто генерирую.

Я тогда работала в типографии упаковщицей календарей, по 11 часов стоя у стола и максимально быстро заворачивая календари в крафтовую бумагу. Это очень простое дело, но у него есть свои тонкости: как удобнее держать скотч, как складывать бумагу, чтобы не терять ни секунды. Довольно скоро вырабатывается автоматизм, и ты кидаешь эти пачки по сто штук не глядя (и это тот ещё фитнес).
У нас были дневные и ночные смены, стоили они одинаково. Для дневной надо было встать в 5 утра, для ночной — приехать в 10 и поспать до трёх-четырёх. Мне это было легче, но из жизни я выпадала капитально. Зато в конце каждой смены выдавали 1200 рублей, на которые можно было купить еды и сигарет.
Дневные смены, помимо раннего вставания, мучили меня ещё несоответствием моего собственного представления о себе и того, что транслировали другие. Если вы познали дзен, то вам это пофиг, но от меня до дзена как до Тибета.
Я выходила в подвальную курилку, где синими волглыми пластами колыхался дым, устало плюхала задницу на лавку. На мне была старая футболка и домашние треники, и тапочки ещё, потому что по красоте не приходят физически потрудиться. Я воняла потом, собирала волосы в липкий пучок, и рядом со мной курили такие же соратницы по календарному труду, немолодые, изработанные.
Напротив сидели дамы и девы из офиса. Как и все дамы и девы из офиса, они были аккуратно и симпатично одеты, причёсаны, накрашены, несмотря на карантин, имели маникюр, и в совершенстве владели умением смотреть пронзительно-выразительно. Под их взглядами я чувствовала себя редким ничтожеством.
Коллеги могли добавить ещё круче. Они простодушно спрашивали: а ты что, совсем работать не умеешь? Что ты раньше делала? Чем занималась? Не работала никогда, да? Они почти не заметили, что наступил какой-то там карантин, потому что работа не прекратилась, пятёрочки не закрылись, а измерение температуры на проходной происходило быстро.
Я довольно скоро освоила нехитрое искусство упаковки, выучила имена всех других упаковщиц. Мне, в общем-то, очень нравились гигантские запутанные цеха, запах бумаги и краски, и относились там ко мне вполне доброжелательно: стоит показать, что ты работаешь не отлынивая и не бухаешь с каждого полученного косаря. Было интересно побывать изнутри там, куда я приходила полиграфисткой проверять CTP или забирать пробные экземпляры. И каждая смена приносила деньги, почему-то всегда в одном и том же виде: тысячная бумажка и зелёная двухсотка.
И это было дно, вот то самое дно, в которое со стуком врезались мои колени, на этом дне было нечего больше о себе воображать, как-то себя позиционировать или (хе-хе) развивать. Встаёшь в 4, проверяешь уроки, дистанционку эту долбаную. Что-то ешь. Идёшь в душ. В полвосьмого развозка, туда ещё доехать надо. Потом 11 часов падают в ухающую бездну, где только календари и "Новое радио" с омерзительной попсой, и плейлист за ночь трижды прокручивается. В полвосьмого развозка. Автобус, автобус, дом, чай, спать, будильник на 4. Я читала в автобусе, если не засыпала, и на перекурах, если не приходилось общаться. Иначе мозг бы закуклился и отказался со мной общаться совсем.
Если что, я очень благодарна своей знакомой, что она меня туда пристроила. И в целом мне нравилось, да, вполне, несмотря на офисных дев (да вертела я их на пальце). И эти бумажки: тысячная и двухсотка, были настолько в жилу!

Я смирилась с тем, что типография теперь мне дом родной, стала прикидывать выгоды всего этого дела. Думать, как там удобнее применить своё образование, как можно выучиться работать воооон на той клёвой машине.

И я ещё не знала, что всего через пару недель внезапно на мужа упадёт хорошая работа, а ещё через какое-то время — и на меня, и колбаса на витрине перестанет казаться неслыханной роскошью, а однажды мы даже купим маленькую упаковку сёмги, оглядываясь друг на друга и говоря, что праздник тоже нужен, и заплатим долг за свет.

Удар коленями, я считаю, нужен иногда. После него всплывается куда бодрее.